УДК 256

ПРАВОСЛАВНЫЕ ПРИХОДЫ ПРИОНЕЖЬЯ В СЕРЕДИНЕ XIX В. (СТРАНИЦЫ КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ ИСТОРИИ ВЕПССКОГО НАРОДА)

Пулькин Максим Викторович
Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра Российской академии наук

Аннотация
В статье рассмотрены основные закономерности функционирования приходов на территории, прилегающей к Онежскому озеру. Выявлено, что основные закономерности приходской жизни совпадают с типичными чертами религиозной жизни на Севере России, а специфика обусловлена этническими особенностями.

Ключевые слова: верующие, духовенство, миряне, приход, храм, церковь, часовня


PRIONEZHYE ORTHODOX PARISHES IN THE MIDDLE OF THE XIX CENTURY (PAGE OF THE CONFESSIONAL HISTORY OF VEPSIAN PEOPLE)

Pulkin Maxim Viktorovich
Institute of linguistic, history and literature of Karelian Research Centre

Abstract
The article describes the basic principles of functioning parishes in the area adjacent to Lake of Onega. Revealed that the basic laws of parish life coincide with the typical features of religious life in the north of Russia, and the specific features caused by ethnic features.

Библиографическая ссылка на статью:
Пулькин М.В. Православные приходы Прионежья в середине XIX в. (страницы конфессиональной истории вепсского народа) // История и археология. 2014. № 4 [Электронный ресурс]. URL: https://history.snauka.ru/2014/04/957 (дата обращения: 17.07.2023).

Понятие «религиозная жизнь» включает в себя довольно значительный перечень характеристик территории, населения, социальных связей и особенностей общественной жизни, неотъемлемым компонентом которой в России издавна являлась приходская повседневность. Особый интерес в этой связи представляет адаптация созданных на протяжении веков церковных структур на новых территориях, населенных финно-угорскими этносами. Здесь имелись свои специфические черты, существенно различающиеся в разных частях страны. Применительно к вепсскому Прионежью можно говорить, во-первых, о длительной традиции монастырской жизни (Яшеозерский монастырь), влияние которой выходило далеко за рамки святой обители. Монастырь являлся заметным религиозным, церковно-просветительским и хозяйственным центром [1, с. 3]. Во-вторых, важнейшей составляющей религиозной жизни оставался приход, сочетавший в себе значение моноконфессионального союза верующих людей и особой территории, находящейся в епархиальном ведомстве [2, с. 97–102].

Обстоятельное изучение всех подробностей религиозной жизни вепсского Прионежья становится возможным благодаря широкому кругу источников. Сохранились исповедные ведомости, позволяющие установить численность прихожан и количество дворов, входивших в состав Рыборецкого, Шокшенского и Шелтозерского приходов, населенных преимущественно вепсами. Не меньшее значение имеют клировые ведомости. Составленные священниками, не понаслышке знающими все подробности приходской жизни, они содержат информацию по трем группам проблем. Это приходской храм, духовенство и собственно приход как территориальная единица. В данном случае внимание исследователей привлекают расстояния от его центра наиболее отдаленных селений. И все же эти источники дают лишь отрывочные сведения, полностью понять которые, оценить специфические черты религиозной жизни вепсского Прионежья позволяет только подробное знакомство со всеми сторонами конфессиональной истории Севера.

К концу XVIII в. Рыборецкий, Шелтозерский и Шокшенский приходы являлись вполне оформившимся церковными территориями. В них сохранялись устоявшиеся традиции религиозной жизни, включавшие как порядок строительства церквей, избрание и обеспечение всем необходимым белого духовенства, так совместную литургическую деятельность и решение всевозможных материальных вопросов бытия Церкви. Строительство храмов при этом оставалось одной из важнейших задач. Делопроизводство, связанное со строительством приходских церквей и часовен на территории вепсского Прионежья, не сохранилось. Однако этот пробел восполняется за счет кратких сведений, содержащихся в клировых ведомостях. К середине XIX в. повсеместно в северных приходах имелось две церкви, одна из которых предназначалась для богослужений в летнее время (как правило, более просторная), а другая (меньших размеров, но отапливаемая) – в зимнее. Ситуация на рассматриваемой территории подтверждает эту закономерность. Так, в Шелтозерском Бережном приходе располагались церкви Преображения Господня, деревянная, холодная, построенная в1776 г. «тщанием прихожан», и церковь во имя апостола и евангелиста Матфея, возведенная за счет средств санкт-петербургских купцов Терентия Ульянова и Михаила Матвеева, каменная и теплая. В Горнем Шелтозерском приходе возвышалась теплая церковь во имя Илии пророка, построенная в1682 г. за счет средств верующих. Этот храм к середине XIX в. оставался единственным в приходе, но в деревне Матфеевой Сельге этого же прихода имелась приписная церковь во имя архангела Михаила. Богослужения в ней совершались «в третий воскресный день или праздничный день в продолжение трех седмиц святыя четыредесятницы или в дни поминовения усопших по желанию прихожан» [3, д.79, л. 3]. Аналогичное положение сохранялось в Рыборецком приходе. Здесь имелась единственная церковь во имя Николая Чудотворца, деревянная, построенная в1797 г. «тщанием прихожан». В Шокшенском приходе имелась деревянная церковь Покрова Пресвятой Богородицы, построенная в1695 г. Таким образом, даже беглый взгляд на состояние дел в приходах показывает, что положение в вепсском Прионежье оставалось неблагоприятным с точки зрения материальных возможностей церкви. В двух приходах имелось всего по одной постоянной действующей церкви, а также продолжали использоваться храмы, построенные еще в XVII в. и ко времени составления клировой ведомости (1858 г.) сильно обветшавшие [3, д.15, л. 64].

Отчасти существующее положение – недостаточная доступность церквей и их ветхость – корректировалось за счет приходских часовен [4, с. 36–42]. Проявляя недостаточное внимание к собственным приходским церквам, прихожане вепсского Прионежья тем не менее возвели многочисленные часовни. Это обстоятельство не прошло мимо внимания духовных властей. В делах церковного ведомства сохранилось следующее замечание: в Олонецкой епархии часовни остаются «как бы в заведовании местных крестьян, отчего в сих последних иногда зарождается приверженность к своей часовне, с оставлением приходской церкви». Это имеет негативные последствия: «церкви несут ущерб как по части усердия взносов, так по части усердия ко всем христианским обязанностям, в церкви исполняемым». Длительная борьба против строительства часовен, инициированная центральной духовной властью, завершилась в 1830-е гг. торжеством приходских традиций. Часовни получили право на существование повсеместно в России и подробные сведения о них регулярно поступали в духовные консистории и в составе ежегодных отчетов епархиальных архиереев направлялись в Синод.

По данным на середину XIX в. в вепсском Прионежье имелось значительное количество часовен. Так, в деревне Гришинской Шелтозерского Бережного прихода располагалась часовня во имя Рождества Иоанна Предтечи. Богослужение в ней отправлялось три раза в год с участием местного священника. В этом же приходе имелась часовня во имя Сошествия Святого Духа, служба в ней совершалась один раз в год. В Горнем Шелтозерском приходе имелось четыре часовни: Сошествия Святого Духа (деревня Шекшезеро), Тихвинской Божией Матери (дер. Сюрьга), Воскресения Христова (дер. Климовская), Живоносного Источника (дер. Федоровская). Во всех этих часовнях богослужение совершалось лишь один раз в год. В Рыборецком приходе составители клировой ведомости указали три часовни: Успенскую (в деревне Каскесручей), Крестовоздвиженскую (деревня Житноручей). С часовнями связаны местные традиции. Прежде всего, это деревенские праздники, относящиеся к календарной обрядности. Так, весной хозяйки пригоняли скот к местной часовне, где священник служил по нему молебен и окроплял святой водой. Однако в глазах епархиального начальства существование часовен оправдывалось лишь получаемым к них доходом в пользу церкви: «свечной продажей» [3, д.54, л. 52].

Получаемые доходы скрупулезно фиксировались в клировых ведомостях. Не менее обстоятельно учитывались и доходы священников. Здесь дела шли относительно благополучно. В отличие от большинства приходов Олонецкой епархии причт вепсского Прионежья располагал как пашенной землей, так и сенокосом. Так, к церкви Шелтозерского Бережного прихода отмежевана 33-десятинная «пропорция» угодий, которую удачно дополняло жалованье из казны в размере 236 рублей в год на весь клир. В Шелтозерском Горнем приходе духовенству полагалось 36 десятин земли, но жалованье оказалось меньше – 212 рублей. Впрочем, церковная статистика оценивает доходы духовенства изучаемой территории как «посредственные». В отличие от большинства приходов Олонецкой епархии причту церквей вепсского Прионежья не предоставлялась «руга рядная» (так называлось денежное и хлебное содержание, взимаемое с каждого крестьянского двора на основании «ряда» – договора между клиром и прихожанами).

Важнейшей функцией духовенства оставалось совершение церковных треб. Точных сведений об их исполнении не обнаружено. Очевидно, что вепсские приходы лишь незначительными деталями отличались от соседних территорий. Так, в отличие от многих других территорий Олонецкой епархии в Шокшенском приходе особенно часто совершались крестные ходы. По данным церковно-исторического описания здесь «крестные ходы бывают о Святой Пасхе в понедельник и вторник Светлыя Седмицы вне церкви с литиею, бывает и водоосвящение, издавна установлены». В другое время крестные ходы бывают в те дни, «когда в уставе положено у святых отцов». Помимо исполнения своих прямых обязанностей (богослужения и совершения церковных треб) священники трудились на ниве народного образования [5, с. 163–176]. Так, священник Шелтозерского Бережного прихода некоторое время являлся учителем Петрозаводского городского училища. С начала службы в Шелтозере был «определен учителем поселянских детей». За успешное исполнение этой обязанности он в1840 г. получил благословение от Святейшего Синода [3, д.43, л. 12].

Находясь среди вепсского населения, местное духовенство поневоле должно было учитывать этническую специфику паствы. Однако факты религиозной жизни показывают, что конкретные познания духовенства не шли дальше констатации того факта, что население их приходов плохо понимает по-русски. Отдельные случаи перевода богослужебных книг на языки местного населения не находили поддержку в среде духовенства. Один из воспитанников Новгородской духовной семинарии подготовил текст Евангелия на языке местных жителей. Петрозаводское духовное правление, приказало местным священникам изучить его и вынести решение о пригодности перевода для богослужения. В ответ священники заявили, что на территории Петрозаводского уезда проживают такие карелы, у которых «язык корельский есть вовсе испорченный и неправильный, а иные хотя и понимают, но в другом смысле». Поскольку речь в данном случае шла об обитателях Шелтозерского, Шокшенского и Рыборецкого приходов (т.е. территории, называемой в данном исследовании вепсским Прионежьем), то можно с высокой долей уверенности утверждать, что обладателями «испорченного карельского языка» являлись вепсы. Здесь необходимо отметить, что своеобразное «открытие» вепсов произошло в 1824–1829 гг., когда финский ученый А.М. Шёгрен доказал, что это особый этнос. В дальнейшем представление о вепсах длительное время оставалось туманным. Во время поездки по Карелии в марте1841 г. Э. Леннрот записал в дневнике, что, как ему удалось заметить, здесь «если человек говорит непонятно, то его называют вепсом» [6, с. 233].

Подводя итоги, отметим, что имеющиеся источники позволяют проследить изменения, произошедшие в религиозной жизни вепсского Прионежья в течение длительного периода. Эти изменения коснулись в первую очередь строительства церквей. Постепенно на смену инициативе небогатых мирян приходит «доброхотство» местного и санкт-петербургского купечества, которое использует использовало имеющиеся в его распоряжении немалые средства для строительства ряда каменных церквей. Существенные изменения коснулись и внутренней, сокровенной части жизни церкви. Постепенно возрастает роль богослужения, церковные власти проявляют заботу о понимании верующими слова Божия [7, с. 112; 8, с. 70–79]. Наиболее существенное изменение состояло в том, что начался процесс перевода церковной литературы на языки, а также подбор священников, способных проповедовать на местных диалектах.


Библиографический список
  1. Пулькин М.В. Монастыри Карелии в ХIX–начале ХХ в. // Гуманитарные научные исследования. Январь 2014. № 1 [Электронный ресурс]. URL:http://human.snauka.ru/2014/01/5326
  2. Пулькин М.В. Приходская повседневность и карельские эпические песни // Труды Карельского научного центра Российской Академии наук. 2010. № 2. С. 97—102.
  3. Национальный архив Республики Карелия, ф. 25, оп. 1 (номера дела и листов в нем указаны в примечании внутри текста).
  4. Пулькин М.В. Возведение часовен в XVIII—начале ХХ в.: приходские традиции и законодательство (по материалам Олонецкой епархии) // Традиционная культура. Научный альманах. 2005. № 4 (20). С. 36—42.
  5. Пулькин М.В. Начальное образование для «инородцев» на Европейском Севере России (конец XIX—начало ХХ в.) // Антропологический форум. 2006. № 4. С. 163—176.
  6. Путешествия Элиаса Леннрота. Путевые заметки, дневники, письма. Петрозаводск: Карелия, 1985. 328 с.
  7. О переводах Священного Писания // Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. Царствование государя императора Николая I. СПб., 1915. Т. 1. С. 112–114.
  8. Макаров Г.Н. О переводном памятнике карельского языка 20-х гг. прошлого века // Труды Карельского филиала Академии наук СССР. 1963. Вып. 39. С. 70–79.


Все статьи автора «Пулькин Максим Викторович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: