Одной из основ жизнедеятельности Вятской губернии начала ХIХ в., была социальная инфраструктура. Она включала в себя институты образования, здравоохранения, систему градостроительства и благоустройства, а также культурно-исторические особенности традиционного уклада жизни.

Воспитание, образование и просвещение в Вятской губернии в начале   XIX в. осуществлял ряд учебных заведений. Прежде всего, это была Вятская духовная семинария. В ней помимо религиозных дисциплин изучались всеобщая и русская история, риторика, алгебра и геометрия, рисование, латинский, греческий, немецкий и французский языки, церковная архитектура. Обучались в семинарии, главным образом, дети духовенства, а также мещанства и купечества. В1814 г. в Вятской духовной семинарии насчитывалось 770 учеников [1, л. 246]. Вятская духовная семинария была одним из лучших провинциальных учебных заведений России.

В Вятке работало Главное народное училище, а в уездных городах – уездные училища. Уездные училища давали начальное образование, а     Главное – среднее. Среди изучаемых в Главном народном училище предметов были русская грамматика, арифметика, история, география, естественная история, геометрия, физика, механика, архитектура, черчение. Курс обучения был рассчитан на 5 лет. Среди учителей училища того времени был первый вятский историк, автор «Истории вятчан» Александр Вештомов. В1811 г. Главное народное училище трансформировалось в гимназию.

В Вятке также существовали частные школы. В1812 г. обучением детей у себя на дому занимались 5 женщин (2 крестьянские девицы, солдатская вдова, жена почтальона и жена священника) и 4 мужчин (брандмейстер, мещанин, дьякон и священник). В этих школах обучались 83 мальчика и 32 девочки [2, с. 187-192]. Обучение в них ограничивалось формированием умения читать, писать и считать.

Система образования в Вятской губернии в начале ХIХ в. была недостаточно развита. Уровень знаний выпускников учебных заведений был невысок. В целом же традиционная система воспитания, обучения и образования Вятской губернии позволяла поддерживать и развивать систему жизнеобеспечения Вятского региона.

В начале ХIХ в. в Вятской губернии активно развивалось врачебное дело. С1797 г. в Вятке работала Врачебная управа, которая заведовала врачами, госпиталями, лазаретами и аптекарями всей губернии. 1 февраля1810 г. в Вятке была открыта первая аптека, а в1811 г. – Оспенный комитет и больница на 60 человек [3, л. 13, 122]. При этом в сельской местности крестьянство, составляющее около 98 % населения губернии, редко имело возможность получить медицинскую помощь. Такая ситуация при относительно хорошем здоровье местного населения и высокой рождаемости в то время ещё не подрывала демографический потенциал Вятского региона.

В городах Вятской губернии фукционировали казенные питейные дома. Из напитков наибольшей популярностью у обывателей пользовались пиво и мёд. При этом производство ведра пива обходилось в 85 коп., а мёда – в 1 руб. 38 коп. [4, л. 4] В Вятке работали Воскресенский, Подсосенный и другие питейные дома. Их посещение иногда заканчивалось трагедией. Так, в1812 г. «от многого употребления горячего вина» в питейных домах скоропостижно скончались мещанин Пётр Овчинников и крестьянин Тимофей Шихов [5, л. 9, 81]. А в1816 г. возле Подсосенного питейного дома был найден без чувств и затем умер высланный в1814 г. из Санкт-Петербурга в Вятку «за праздность и невоздержанное поведение» титулярный советник Яков Крылов [6, л. 3, 11]. Судя по составляемым два раза в месяц «Сведениям о происшествиях в Вятской губернии», подобные случаи происходили довольно редко – несколько раз в год и, как правило, в городах. В сельской же местности пьянствовать вообще было не принято, что, безусловно, способствовало сохранению демографического потенциала Вятского региона.

В начале ХIХ в. шли рост и благоустройство городов Вятской губернии. Началось мощение улиц деревянными мостовинами. В соответствии с новым планом города, составленным архитектором Ф. Росляковым, в Вятке с 1784 по1814 г. было построено 26 каменных домов и 108 деревянных (всего – 184), а также 161 каменная лавка и 72 деревянных (всего – 273). При этом 677 деревянных домов и 4 каменных оставались выстроенными по старому плану [7, л. 4, 38]. В городах Вятской губернии также проводилось в жизнь циркулярное предписание министра внутренних дел В.П. Кочубея от 2 августа1803 г., которое гласило:

«… 1. Чтоб недозволять ни под каким видом обывателям засорять улиц свозом нечистот, отводя им для сего в отдаленности от городов удобные места.

2. Чтоб нетерпеть на жилых дворах нечистот, яко вредных здоровью самих хозяев и обывателей вообще.

3. Чтобы улицы против каждого дома были чищены, и нечистота сводима в указанные полициею места.

4. Чтоб канавки где есть по сторонам улиц всегда содержимы были в их надлежащем углублении и давали бы нужный исток, где же их нет, так должно стараться, чтоб жители для собственной их пользы и сколько можно без отягощения их устроили.

5. Чтобы колодези были надлежащим образом чищены, незасоряемы, и везде нужными возвышениями ограждены для безопасности в случаях падения нередко бываемых.

6. Чтобы реки и источники, где в городах они протекают, ничем не были засорены…» [8, л. 8, 9].

В начале ХIХ в. в городах Вятской губернии формировался своеобразный культурный ландшафт, сочетающий в себе традиционные элементы провинциального города с нововведениями, проникающими из столицы и крупных городов Центральной России.

Любая провинция представляет собой культурный регион, отличающийся от центра и от соседних регионов существенными характеристиками (национальным составом населения, традициями, языком, элементами образа жизни и т. д.) [9, с. 187]. Провинциальный город представляет собой не просто административный, хозяйственный и культурно-информационный региональный или местный  центр, но аккумулирует в себе самые разные потоки и уровни влияния. С одной стороны он является транзитным пунктом, через который в провинцию проникают импульсы из столичного центра [10, с. 43]. С другой стороны город выступает особого рода двигателем, приводящим в движение местные процессы. Он формирует «сеть, воронку, ловушку социокультурных коммуникаций» [11, с. 39].

Огромная территория Российской империи при малой плотности населения и заметно отличающихся стилях жизни в разных регионах делали малоэффективными значительную часть из распространённых в Европе способов коммуникации и вызвали к жизни ряд специфических форм. Одной из них стало проведение массовых торжественных и праздничных мероприятий. Официальные торжества разносили в отдаленные районы элементы столичной культурной среды [12, с. 496]. В регионах коммуникативную функцию выполняли местные специфические мероприятия и праздники.

Яркими образцами локальной коммуникации в Вятской губернии были крестные ходы. Наиболее известными были 3 крестных хода – Великорецкий, Спасский и Трифоновский. Главным был Великорецкий. Он совершался ежегодно в двадцатых числах мая из Вятки к месту явления иконы Николая Чудотворца на реке Великой. Яркие воспоминания о Великорецком крестном ходе оставил А.И. Герцен: «… Это главный летний праздник в Вятской губернии. За сутки отправляется икона на богатом дощанике по реке, с нею архиерей и все духовенство в полном облачении. Сотни всякого рода лодок, дощаников, комяг, наполненных крестьянами и крестьянками, вотяками, мещанами, пестро двигаются за плывущим образом…» [13, с. 245].

Славилась Вятская губерния и своими праздниками. В соответствии с системой православного календаря периоды постов сменялись периодами «разговления». В это время вятчане предавались веселью, игрищам и праздничным застольям. Если в обычные дни на столе у крестьян были 1 – 2 блюда, то на праздничном столе было до 10 «перемен» [14, с. 190]. Культура чередования будней и праздников создавала ощущение полноты жизни, ее эмоциональной насыщенности. Праздник здесь выполнял коммуникативную и рекреационную функции.

Особенно весело проходили святки. А девушки в эти дни занимались гаданиями. Яркие воспоминания о своем участии в святочных играх оставила проведшая детство в Сарапуле Н. А. Дурова: «Настали святки, начались игры, переодевания, гадания, подблюдные песни. В нашей стороне все это сохранилось ещё во всей своей свежести… поочередно каждая снимала свой башмачок, оборачивалась спиною к воротам и бросала башмак через голову и ворота…» [15, с. 274-275].

Излюбленным развлечением мужчин были кулачные бои, которые повсеместно проходили в уездах и городах. Купец А.Е. Рязанцев вспоминал о кулачных боях в Вятке: «… станут на сторону человек по двести, по триста и почнут биться; окровенятся как бараны. Как поднесут тебе кулачище…» [16, с. 12]. Традицией и навыками кулачного боя, привычкой биться с противником в условиях близкого контакта во многом было обусловлено превосходство русских солдат, в том числе воинов – вятчан, над неприятелем в рукопашных схватках в сражениях эпохи наполеоновских войн.

Одним из самых архаичных и самобытных был праздник горожан Вятки – Свистопляска. В нем сочетались древние календарные и поминальные обряды. Сами жители Вятки связывали происхождение Свистопляски с легендарным событием ХV в. – кровопролитной битвой вятчан и устюжан под стенами Вятки. Праздник отмечался обычно в четвертую субботу после Пасхи, но мог длиться 2 – 3 дня. Проживающий в1811 г. в Вятке генерал-майор Н.З. Хитрово оставил следующие воспоминания о праздновании Свистопляски: «Ныне в день сей все утро посвящается молитве, а остальная часть сего достопамятного дня прогулке и увеселениям. Народ собирается с небольшими свистками и целый день свищет, ходя по улицам… В честь оставшихся после сражения вдов продаются на тех местах куклы из глины, росписанные разными красками и раззолоченные» [17, с. 341-343].

Образцы локальной культуры и коммуникации, своеобразный культурный ландшафт Вятской губернии определяли специфику её внутреннего развития, а также место и роль в социокультурной жизни общероссийского масштаба.

1. Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. 582. Оп. 46. Д. 9.
2. Луппов П.Н. История города Вятки от его возникновения до начала ХХ в. – Киров, 1958.
3. ГАКО. Ф. 582. Оп. 6. Д. 175.
4. ГАКО. Ф. 582. Оп. 6. Д. 834.
5. ГАКО. Ф. 582. Оп. 6. Д. 1216.
6. ГАКО. Ф. 582. Оп. 7. Д. 86.
7. ГАКО. Ф. 582. Оп. 46. Д. 331.
8. ГАКО. Ф. 582. Оп. 45. Д. 162.
9. Аванесова Г.А. Ядро – периферия и процессы регионализации культуры // Сравнительное изучение цивилизаций. – М.,1999.
10. Чернышев А.Г. «Региональная составляющая» и современный политический процесс: от постановки проблемы к методологии и концептуализации исследований // Методология региональных исторических исследований. – СПБ., 2000.
11. Гомаюнов С.А. Проблемы методологии местной истории. – Киров,1996.
12. Дуков Е.В. Полихрония российских развлечений ХIХ в. // Развлекательная культура России ХVIII – ХIХ вв. Очерки истории и теории. – СПб., 2000.
13. Герцен А.И. Былое и думы. – М.: Слово, 2001.
14. Трушкова И.Ю. Пища. Утварь // Энциклопедия земли Вятской.  Этнография, фольклор. – Киров, 1998. – Т. 8.
15. Дурова Н.А. Кавалерист-девица. Происшествие в России // Избранные сочинения кавалерист-девицы Н.А. Дуровой. – М., 1983.
16. Несколько сведений из Вятской хроники прошлых лет (со слов Вятского купца Александра Егоровича Рязанцева) // Труды Вятской учёной архивной комиссии. – 1913. – Вып. 1 – 2. – Отд. 3.
17. Коршунков В.А. Свистопляска // Энциклопедия земли Вятской. Этнография, фольклор. – Киров, 1998. –  Т. 8.

Все статьи автора «Цеглеев Эдуард Александрович»