УДК 323.281

ДЕЛО СТЕПАНА РАЗИНА: ПОЛИТИЧЕСКИЙ СУДЕБНО-СЛЕДСТВЕННЫЙ ПРОЦЕСС В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII В

Накишова Марина Тазабаевна
Тазабаевнаральский Федеральный Университет им. первого Президента России Б.Н.Ельцина
Студентка 3 курса

Аннотация
Данная статья посвящена становлению политического судебно-следственного процесса в России во второй половине XVII в. Особое внимание уделяется вопросу соответствия законодательства и практики. Исследование проводится на основе анализа дела Степана Разина.

Ключевые слова: Алексей Михайлович, политический сыск, политическое преступление, самодержавие, Степан Разин, судебно-следственный процесс, Уложение 1649 г.


STEPAN RAZIN'S BUSINESS: POLITICAL PROCESS IN RUSSIA IN THE SECOND HALF OF THE XVII CENTURY

Nakishova Marina Tazabayevna
The Ural Federal University of the first President of Russia B. N. Yeltsin
3rd year student

Abstract
This article is devoted to formation of political process in Russia in the second half of the XVII century. The special attention is paid to a question of compliance of the legislation and practice. Research is conducted on the basis of the analysis of business of Stepan Razin.

Keywords: Alexey Mikhaylovich, autocracy, investigative process, izvet, political crime, political investigation, the Ulozhenie of 1649


Библиографическая ссылка на статью:
Накишова М.Т. Дело Степана Разина: политический судебно-следственный процесс в России во второй половине XVII в // История и археология. 2015. № 7 [Электронный ресурс]. URL: https://history.snauka.ru/2015/07/2311 (дата обращения: 12.07.2023).

Во второй половине XVII в. в Московском государстве установилась система политического судебно-следственного процесса. В Уложении 1649 г. впервые были зафиксированы этапы процесса, определены виды наказаний, обозначены основные преступления против государя – покушения на жизнь и здоровье царя, измена, скоп и заговор.
Статьи, составляющие вторую главу «о государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать», по сравнению с предыдущими законодательными актами отличаются большей разработанностью, лаконичностью и четкостью формулировок. Неизменным остается лишь вопрос о соотношении того, что диктовалось законом, и того, что осуществлялось на практике. В данной статье мы попробуем проследить актуальность положений Уложения для такого «нашумевшего» дела второй половины XVII в., как дело Степана Разина.
Согласно Уложению политический судебно-следственный процесс должен был начинаться с извета. Но среди документов, составивших дело Степана Разина, изветных челобитных на предводителей восстания мы не находим. Возможно, это связано с тем, что наиболее важные политические дела, как правило, возбуждались личным указом государя. Так же воеводы на местах без всякой челобитной, жалобы, доноса могли начать розыск в случае массовых бунтов, восстаний и крупных заговоров, исходя из практической целесообразности и интересов государства.
Изветы на рядовых участников восстания Разина встречаются с завидной регулярностью и обладают схожей структурой, так как составлялись подьячим в приказе по единому образцу. Условно можно выделить три части челобитной: 1) первая включала в себя обращение к царю, указание имени того, кто извещает, и того, на кого этот извет направлен; 2) затем следовало само содержание извета, его суть; 3) заканчивалась челобитная просьбой милости и справедливого суда.
Помимо письменного извета в деле Степана Разина известны случаи устного его варианта. Так, анонимный автор первого сочинения о восстании сообщает: «Брат его [Фролка Разин], придя на место казни, крикнул, что знает он слово государево, – так говорят, когда намериваются открыть тайну, которая может быть объявлена лишь самому царю. Когда спросили, что он имеет сказать, Фролка ответил, что про то никому нельзя знать, кроме государя» [1, с. 114]. Как мы знаем, пытаясь таким образом оттянуть свою казнь, Фрол донес следствию о спрятанных на острове посредине Дона, под вербой в засмоленном кувшине «воровских письмах» своего брата.
Следующий за изветом розыскной процесс в случае Степана Разина происходил в спешке. Царь и бояре пытались предотвратить невыгодные для государства последствия – волнения народа. Розыскная комиссия по делу Разина, во главе которой стоял боярин князь Ю.А.Долгорукий, давний злой гений Степана, начала свою деятельность сразу же после того, как бунтовщика привезли в Москву. Он тотчас же был приведен к пытке и там горько сетовал на смерть своего брата, повешенного ранее по приказу все того же Долгорукова [1, с. 114].
Для допроса Разина были сформулированы 10 пунктов Алексея Михайловича, направленные пытавшим Степана боярам с целью выяснения важных политических фактов и царских домыслов [2, с. 80–81]. Конечно, мы не можем утверждать, что только эти вопросы задавали преступнику с 3 по 6 июня, но само их наличие говорит об особом интересе государя к личности бунтовщика. В большей степени статьи Алексея Михайловича направлены на выявление возможных участников восстания и его покровителей из числа влиятельных персон того времени. Так, в трех вопросах царь прямо или косвенно пытается выяснить причастность к деятельности восставших бывшего патриарха Никона, до сих пор вмешивавшегося в политическую жизнь Московского государства.
Утрата расспросных речей Степана Разина не позволяет нам в деталях восстановить ход розыскного процесса, а уж тем более показания самого авантюриста. Единственное, европейские очевидцы в один голос подчеркивают удивительную стойкость Разина во время многочисленных допросов. «Таково было неодолимое бешенство тирана: раз он не мог прибегнуть к оружию, он решил мстить молчанием» [3, с. 74]. Также, иностранцы сообщают о некоторых видах пыток, применявшихся по отношению к Разину. Но достоверность их сведений вызывает большие сомнения, так как сложно представить, что в атмосфере крайней таинственности и секретности, являвшейся характерной чертой политического сыска, посторонние могли быть допущены в застенок пыточной камеры. Скорее всего, подобные сюжеты возникали в результате людской молвы и различных догадок.
Сказка, озвученная Степану и Фролу Разиным в Москве 6 июня 1671 года, представляет собой исключительно интересный памятник. Обличая многочисленные преступления братьев, царь и бояре имели целью воздействовать на толпу, вселить в души людей ненависть к преступникам и изменникам. Исходя из этого, приговор можно расценивать как акт воспитательный, назидательный и даже отчасти запугивающий, имеющий явную идеологическую направленность.
Разину инкриминировались многочисленные разбои, убийства и грабежи: «на Волге и под Астраханью погромил и многих людей побил»; «воеводу Семена Беклемишева ограбил без остатку и вешал ево к щегле» [2, с. 83–84]. Причем в XVII веке покушение на жизнь людей, служивших государю – воевод, сотников, стрельцов – приравнивалось к покушению на жизнь самого царя. Поэтому, казалось бы, обычные уголовные преступления резко принимали на себя ярко выраженный политический характер.
В 1669 г. Степаном и его товарищами была принесена своеобразная присяга на верность, скорое нарушение которой бесспорно воспринималось государем, как измена. Более того, к этому добавлялись многочисленные факты распространения Разиным и его единомышленниками воровских писем с целью «привесть на прелесть и на измену многих людей».
Для легализации своих преступных деяний Степан Разин использовал зародившуюся еще в Смутное время самозванческую идею. Согласно сообщениям иностранцев, с войском мятежников шло два судна. Якобы на одном, обитом красным бархатом, плыл воскресший царевич Алексей Алексеевич, а на другом, покрытом черным бархатом, находился старец Никон, чей авторитет в народе был велик и мог побудить к участию в восстании. Понятно, что ни Никона, ни царевича рядом с Разиным не было. При этом установить, какие храбрецы решились сыграть роль столь важных персон, практически невозможно. Относительно Лже-Никона принято полагать, что его судно пустовало, а Лже-Алексеем определяют либо молодого князя Андрея Черкасского [4, с. 31], взятого в плен под Астраханью, либо Максима Осипова – одного из разинских атаманов [5, с. 310].
Как правило, политические дела сопровождались обвинением в богохульстве. Так, Разин в 1670 г. «забыв страх божий, отступя от святые соборные и апостольские церкви, будучи на Дону, и говорил про спасителя нашего Иисуса Христа всякие хульные слова, и на Дону церковей божиих ставить и никакова пения петь не велел, и священников з Дону збил, и велел венчатца около вербы» [2, с. 84]. Насколько справедливы эти обвинения, сказать трудно, так как в XVII в. любые преступники, особенно политические, воспринимались богоотступниками. Поэтому многие безнравственные поступки просто-напросто приписывались, дабы усугубить вину и вызвать осуждение народа.
Таким образом, согласно нормам Уложения, Степан Разин был повинен в целом комплексе политических преступлений. Не удивительно, что уже по приезде в Москву «по делу и без того ясному» [3, с. 74] он был приговорен к смертной казни через четвертование.
Процедура казни Степана Разина в официальных грамотах и документах описана довольно сухо: «кажнен смертию», «четвертован, разбит на колье». Другое дело – иностранные известия. Западноевропейские путешественники, послы и журналисты дают нам уникальный материал, относящийся как непосредственно к ходу казни, так и к описанию поведения самого Разина. Хотя они и склонны к преувеличению и излишнему трагизму.
Конечно, московское правительство само способствовало такому восприятию, так как не отходило от традиции облекать казнь важных государственных преступников в общенародно-позорящую форму. Это выражалось не только в избрании четвертования, как способа осуществления наказания, но и в предоставлении иностранным послам возможности находится «так близко, что некоторые из них вернулись [домой] обрызганные кровью казненного» [3, с. 75].
Казнь Разина являла собой поистине отвратительное зрелище, устроенное, чтобы показать народу, чего заслуживает тот, кто изменил своему государю, пролил море крови невинных людей и вверг страну в разорение. Его голова, руки и ноги насажены были на заостренные колья, а обрубок тела брошен псам. Так закончил свой путь великий авантюрист XVII в., но с ним не закончилось его дело.
Вместе со своим предводителем к смертной казни были приговорены все видные деятели восстания. К июлю 1672 г. относится сыскное дело атамана Ф.Шелудяки, разгромленного боярином И.Б.Милославским под Астраханью [2, с. 206–208]. А спустя 6 лет был казнен Фролка Разин, который, несмотря на все свои ухищрения, не смог избежать трагической участи, уготованной ему царем.
Смертные приговоры ждали и многих рядовых восставших. Особенно тех, которые даже после разгрома Разина не били челом, не просили о милости и не приносили присягу. А на местном уровне наиболее распространенными являются пометы «послать къ Москве». Зачастую, к ним добавляется решение отправить в столицу и жену обвиняемого, что было связано с подозрениями о соучастии или недоносительстве родственников при всеобщей обязанности извещать.
Стоит отметить особое отношение органов сыска к священнослужителям. Царь видел в священниках своих потенциальных агентов, являвшихся идеологической опорой и основой государства. Поэтому их причастность к восстанию, укрывательство и пособничество восставшим рассматривалось, как своеобразное нарушение служебных обязанностей, регламентированных законом Божьим и людским.
Удивительно, что дело Степана Разина растянулось вплоть до середины XVIII века. Именно к XVIII веку относятся несколько «непристойных речей», в которых упоминается запретное на тот момент имя Степана Разина. Например, в октябре 1706 г. Федор Дмитриев обвинял Якова Шапошникова в том, что «он же де, Яков, у Стеньки Разина был товарищем в Нижнем Новгороде, и чинил бунт» [6, с. 215]. А капитан артиллерии Богдан Тютчев уже в 1744 г. был понижен на время рангом за то, что называл Саратов городом Разина [6, с. 218–220].
Подводя итог, отметим, что «de facto» приговор, как самому Разину, так и другим участникам восстания, выносился в полном соответствии с нормами Уложения. Но на практике в первую очередь воля царя, а не закон, решала участь политических преступников. Уложение само по себе давало широкий простор для употребления законодательства в нужных государю целях. Государь, в свою очередь, этим умело пользовался. Таким образом, политический судебно-следственный процесс ярко отражал общую тенденцию развития Московского государства во второй половине XVII в. – становление самодержавной формы правления.


Библиографический список
  1. Записки иностранцев о восстании Степана Разина / под ред. А. Г. Манькова. Л., 1968.
  2. Крестьянская война под предводительством Степана Разина: сборник документов. Т. 3, Подавление восстания, казнь С. Разина и позднейшие отголоски движения (с января 1671 г.) / сост. Е. А. Швецова; ред. А. А. Новосельский. М., 1962.
  3. Иностранные известия о восстании Степана Разина: материалы и исследования / под ред. А. Г. Манькова. Л., 1975.
  4. Буганов В.И. “Розыскное дело” Степана Разина // Отечественная история. М., 1994. № 1.
  5. Соловьев С.М. История России с древнейших времен: В 15 кн. Кн.4. М., 1960.
  6. Крестьянская война под предводительством Степана Разина: сб. документов. Т. 4: Дополнительный / сост. Е. А. Швецова ; ред. Л. В. Черепнин, А. Г. Маньков. М., 1976.


Все статьи автора «Накишова Марина Тазабаевна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: